Читать интересную книгу Убийство в морге [Ликвидатор. Убить Ликвидатора. Изолятор временного содержания. Убийство в морге] - Лев Златкин

— Султанчика? Ты что, тоже?

— А что тут такого? На то он и Султанчик, чтобы иметь свой маленький гарем. Но Анка была первой женой! — и девушка опять зарыдала.

Поняв, что большего от нее не добиться, Мустафа пошел искать Бовяна.

Однако Бовян исчез.

Джафарову это очень не понравилось. Он позвонил Тенгизу:

— Тенгиз, дорогой, нужно срочно допросить метрдотеля «Шаха» Бовяна… Ты уже принял? Да, ты же с Султаном приятельствовал. Ничего, дорогой Тенгиз, Бовян — не секретарь парткома, убили нашего основного свидетеля, ясно тебе? На даче у Дадаева. Цепочку можешь выстроить сам. Под кого копают, тоже ясно. Так вот, поспеши, чтобы и Бовян не последовал за этими двумя. Только не предлагай ему: «третьим будешь»? Уговорил?..

Поговорив с Тенгизом, Джафаров отправился к эксперту следственной группы, а заодно и к судебному медику.

— Лазик! — обратился он к щуплому невзрачному врачу, на которого делали ставки, с такой точностью определял тот время убийства и наступления смерти. — Удалось определить хоть приблизительно время смерти?

Лазарь Шендерович сразу же надулся:

— Можешь записать — тринадцать часов!

— А ты не знаешь случайно, кто выезжал к Каримову?

— Знаю, о чем ты думаешь. Меня пригласили на консультацию. Каримов умер от тринадцати до четырнадцати часов.

— Допускаешь такую вилку?

— Он лежал в теплой воде.

Джафаров задумался: «Интересная картина получается. Если Каримов умер в четырнадцать часов, то все сходится. Он ее отвез, вернулся и покончил с собой. Чушь какая-то. Он, что ли, Анку убил? Зачем? Узнал о том, что она написала письмо в органы? Чушь. Против него никаких фактов, и он это хорошо знает. Да и рука Дадаева его бы защитила. Вон как расстроился. Если же Каримов тоже умер в тринадцать часов, то совсем интересная картина получается. Кто же тогда сажал Анку в его машину?»

И расстроенный Джафаров стал искать эксперта, чтобы попросить его побыстрее снять отпечатки пальцев у Анки, хотя сам был уверен, что Анка и есть та женщина, что написала письмо. А следовательно, все в ее письме правда, и смерть Каримова это подтвердила.

По дороге он резко свернул в маленькую комнатку, где девушка дожидалась своей участи.

— Детка, ты случайно не видела, кто сидел за рулем машины Каримова?

— Как кто? — изумилась девушка для гостей. — Конечно, Султанчик!

Тенгиз без труда узнал домашний адрес Бовяна, так же легко нашел и его дом: кирпичный трехэтажный особняк, уютно расположившийся среди деревьев и кустов.

Арнани позвонил в дверь. Послышались торопливые шаги, и хозяин квартиры спросил испуганным голосом:

— Кто там?

— Уголовный розыск!

Тенгиз выпил бутылку вишневого ликера и поэтому искать другие правдоподобные способы знакомства с хозяином квартиры просто не мог.

— Сейчас открою, только оденусь!

Торопливые шаги удалились.

Одевался Рачик Бовян довольно долго. Когда он открыл дверь, Тенгиз ожидал увидеть его по крайней мере во фраке с белой розой в петлице.

Однако Рачик был в затрапезном халате далеко не первой свежести.

Тенгиз прошел в квартиру, осмотрел ее. Много времени на это не требовалось. Квартира была однокомнатная с огромной кухней метров в шестнадцать. Престижный район и престижный дом. У Рачика Бовяна с нужными связями было все в порядке.

— Когда вы уехали с дачи Дадаева? — сразу приступил к делу Арнани.

— В восемь часов вечера! — прозвучал ответ.

Тенгиз отметил, что Бовян ждал допроса и готовился к нему.

— Почему вы уехали так рано? Вы были призваны смотреть за порядком. По меньшей мере удивляет…

— Я отпросился. — Рачик был настороже, даже не дослушал.

— У кого?

— У помощника Дадаева.

— Хорошо! А когда вы приехали на дачу?

— Вместе со всеми… В час дня за нами прибыл автобус.

— Сколько человек в нем было?

— Из «Шаха» трое: я, повар и еще одна девушка, но были и из других ресторанов.

— Почему не назвали Анку?

Тенгиз готов был поклясться, что в глазах Рачика мелькнули слезы.

— Анки с нами не было!

— А на даче, когда вы ее встретили, не удивились?

— И на даче ее не было.

— И вы даже не знали, что она должна там быть?

— В автобусе узнал, но на даче она не появилась.

— Какие у вас отношения с Анкой?

— Я предлагал ей выйти за меня замуж.

— А она отказалась?

— Да. Ее отучили любить. А без любви, по ее словам, делать нечего.

— Какие у нее были отношения с Каримовым?

— Она его ненавидела.

— За что?

— Женщина ненавидит лишь за одно: обманул ее ожидания. Любила она его, а любовь часто переходит в ненависть.

— От любви до ненависти один шаг?

— Что-то вроде этого.

— И что послужило этим шагом? Случайно не знаете?

— Случайно знаю: пьяный Каримов привел двух своих собутыльников и заставил Анку обслуживать их по высшему разряду. При нем.

Тенгиз был неприятно поражен.

— Очевидно, и Каримов испытывал к ней что-то похожее на любовь.

— Думаете, пытался вытравить ростки? Каримов был подонком…

— Почему был? — прервал Рачика Тенгиз.

— Был подонком и останется им навсегда, — упрямо повторил Рачик. — Можете ему это передать, вы же его приятель.

— Откуда вы это знаете?

— Видел вас вместе в машине.

— Внимательный… Почему же ты, внимательный, не спрашиваешь, что с Анкой?

В глазах Рачика Бовяна набухли слезы.

— Что спрашивать? Раз вы здесь, значит, Анки больше нет.

— Диалектик!

— Тут большую голову иметь не надо. Этот подонок ее повез на дачу, а на даче она не появилась…

— Ее нашли закопанную на даче, в винограднике. Задушили шнуром.

— Арестуйте его! — завопил в бешенстве Рачик.

— Кого его?

— Каримова! Он — убийца!

— Каримова может теперь арестовать только Господь Бог или аллах, не знаю, в кого он там верил.

— Он не верил ни в Бога, ни в черта!

— Незнание закона не освобождает от ответственности! — усмехнулся Тенгиз. — Мне почему-то кажется, что вы в курсе смерти Каримова.

— Он умер? — удивился Бовян, но удивление его было насквозь фальшивым.

— Умер, умер! — подтвердил Тенгиз. — Но и Анка умерла.

Бовян резко отвернулся, и плечи его затряслись в беззвучных рыданиях.

Тенгиз встал и не прощаясь ушел. Не нравился ему Бовян. Чувствовалось, что недоговаривает, скрывает что-то, но все его показания относительно Анки соответствовали сведениям, полученным следственной группой. Тенгиз не поленился позвонить в управление, да и Джафаров никакого компромата на Бовяна не дал.

Выйдя из подъезда, Тенгиз неожиданно для себя обогнул дом, чтобы посмотреть на окно квартиры Бовяна. На его глазах свет в квартире погас.

«Уж не думает ли он смыться?» — подумал Тенгиз и направился было к подъезду, но его внимание привлек какой-то предмет, тускло блестевший в кустах, выросших под окнами дома.

Это был пластиковый пакет. Внутри его находилась женская одежда: платье, белье и босоножки. В кармане платья лежало что-то завернутое в бумажку. Тенгиз осторожно достал и развернул: в тусклом свете окон дома заблестели бриллианты кольца и кулона и золото цепочки. У цепочки был сломан замок.

Тенгиз бросился назад в подъезд, чтобы успеть перехватить Бовяна.

На звонок никто не отвечал. «Ушел, черт!» — подумал с досадой Тенгиз и стал звонить соседям.

— Что нужно? — раздался грубый мужской голос.

— Уголовный розыск! Немедленно откройте!

В двери открылся глазок.

— Покажите удостоверение!

Тенгиз, проклиная бдительность жильца, достал удостоверение и показал в глазок. С минуту, не меньше, удостоверение изучали, сравнивали фотографию с оригиналом, затем дверь осторожно отворилась. Тенгиз увидел перед собой известного в городе академика, чьи выступления по телевизору всегда пользовались неизменным успехом.

— Что-нибудь случилось? — Тенгиз произвел на того хорошее впечатление.

— Разрешите от вас позвонить. Срочное дело!

— Ради Бога! — произнес проповедник атеизма и впустил Тенгиза в квартиру.

Телефон был в прихожей, рядом с дверью. Тенгиз позвонил в управление и стал ждать приезда группы, решив заодно порасспросить академика о соседе.

— Мне нужно задать вам несколько вопросов!

— Ну, если вы хотите получить на них ответы, — улыбнулся академик, — то прошу в комнату.

Академик жил как, наверное, и все академики. Не бедствовал. Четырехкомнатная квартира была заставлена дорогой мебелью. Хрустальные люстры высвечивали подлинники картин на стенах, а книги на стеллажах ясно указывали на характер занятия хозяина.

— Я дома один. Мои все на даче, — заявил академик, неправильно истолковав беглый осмотр квартиры. — Садитесь в кресло и угощайтесь фруктами.